Северная война - Страница 58

– Вольно! – выслушав доклад до конца, подал команду Егор и предложил нейтральным, ничего хорошего не обещавшим голосом: – Давай-ка, господин полковник, отойдем в сторонку на пару ласковых слов… – и застыл в немом изумлении, заметив за спиной Смирнова знакомое лицо.

– Я это, Александр Данилович, точно – я! – заверил его, весело и жизнерадостно скалясь, Никита Апраксин – молоденький новгородский воевода, на плечах которого тоже красовались полковничьи погоны. – Меня Петр Алексеевич лично сюда направил – за справную службу, первый батальон доверил! Правда, только временно, к началу зимы велел незамедлительно следовать обратно, в Новгород…

– Ладно, братцы Никитоны! – задумчиво почесав переносицу, решил Егор: – Полковник Смирнов! Распорядись, чтобы возле вон того белого камня поставили раскладной столик – сам знаешь с чем, и три стула (если есть, конечно), поговорим – более обстоятельно, с чувством и толком.

Выпили крепкой и ароматной зубровки – за встречу, закусили сочной и духовитой оленятиной, зажаренной на углях обычного солдатского костра.

– Это я вчера на берегу озера, на самом рассвете, завалил красавца рогача! – совершенно по-мальчишески похвастался Апраксин.

– А как же – эскадра Лешерта? – удивленно поинтересовался Егор, отправляя в рот аппетитный, светло-розовый кусочек мяса, наколотый на острие стилета. – Громкими выстрелами можно же привлечь внимание шведских кораблей…

Тезки смешливо переглянулись между собой, и Смирнов охотно пояснил:

– Мы уже погоняли немного посудины этого славного командора. В тот вечер, когда полк только прибыл на это место, мне разведчики доложили, что под восточным берегом стоят шведские корабли. Целых двенадцать штук. Мы тогда – уже на позднем малиновом закате – выкатили на высокий обрыв три полевые мортиры и открыли по судам противника беглый огонь. Правда, сильного урона нанести не удалось: эскадра Лешерта тут же снялась с якорей и растворилась – в наступившей ночи, ушла куда-то к югу…

«Теперь понятно, почему „Франц Лефорт“ тем памятным ранним утром неожиданно напоролся на шведские корабли!» – сделал свои выводы сообразительный внутренний голос.

После того как вкусили по второй чарке зубровки, Егор вкрадчиво и внешне очень даже ласково спросил:

– Не скажете ли мне, любезные Никитоны, а с какой такой важной целью Екатерининский полк прибыл к истокам Наровы?

Полковники, предчувствуя некий скрытый подвох, озабоченно переглянулись, и Смирнов четко доложил:

– Цели сии нам, господин генерал-майор, неизвестны! Федор Голицын – в присутствии самого Петра Алексеевича – поставил перед нашим полком такую задачу: «Тайно проследовать к истокам реки Наровы и встать там крепким лагерем! Каждому солдату иметь при себе: по одному плотницкому топору и долоту да восьмую часть пуда длинных бронзовых гвоздей, еще – по одной хорошей пиле – на десять человек…» Для чего? Было сказано, мол: «Появится Меньшиков Александр Данилович, он вам все и объяснит подробно!» Что-то не так, господин генерал-майор?

«Да, русское головотяпство – воистину бессмертно!» – тоскливо подумал Егор.

После минутного молчания он, так и не дав воли своему праведному гневу, терпеливо и вдумчиво объяснил:

– Правильно приказ должен был звучать следующим образом: «Тайно проследовать к истокам реки Наровы!

И тайно же – встать там крепким лагерем!» Улавливаете разницу? Нет? Хорошо, так и быть, поясню – специально для глупых малолеток. Мною планировалось следующее: изготовить – скрытно от шведов – необходимое количество лодок, маленьких шняг и надежных плотов, после чего – в тихую и безветренную погоду – неожиданно атаковать корабли командора Лешерта, стоящие под восточным берегом на ночной стоянке, и полностью пленить их… Поняли теперь? А вы что натворили? Нашумели, глупыми пушечными выстрелами отогнали эскадру от берега… Ну, что делать теперь прикажете? Да хватит вам играть в гляделки! Все переглядываются, перемигиваются…

«Как же эти Никиты – похожи друг на друга! – восхищенно сообщил наблюдательный внутренний голос. – Оба молодые, русоголовые, широкоплечие, кровь с молоком, если говорить коротко и образно…»

На этот раз ему ответил Апраксин – взволнованным и чуть дрожащим голосом:

– Александр Данилович! Мы же ничего не знали про этот ваш план! Просто выполняли полученный приказ… Что же теперь – ничего не получится? Ничего придумать нельзя?

– Что-нибудь придумать – всегда можно! – назидательно и чуть насмешливо усмехнулся Егор. – Если, конечно, голова имеется на плечах, а не чурбан деревянный – для ношения модных шляп, украшенных страусовыми перьями, закупленными в Бельгии… Ладно, будем исправлять ваши ошибки!

На следующее утро полк – с громким барабанным боем, который разносился чутким северным эхом по всей глади Чудского озера, покинул свой временный лагерь и неторопливо двинулся на север.

– Пусть шведы подумают, что мы направляемся к Нарвской крепости! – разъяснил свою нехитрую задумку Егор. – Другие-то наши войска уже подошли к Нарве? Кого Петр Алексеевич назначил командовать ими?

– Бориса Петровича Шереметьева! – браво отрапортовал Смирнов. – Шумство нарвское должно начаться уже через неделю-полторы. Значит, на подходе к крепости должны находиться две пехотные дивизии да одна – драгунская.

– Хорошо, может, командор Лешерт и поверит, что мы тоже направляемся к Нарве… Мортиры-то сбросили в озеро?

– Так точно, Александр Данилович! – торопливо ответил Апраксин. – Три штуки лежат на мели, под самым обрывом! С озера так смотрится, будто обрывистый берег нежданно обвалился, и пушки – сами по себе – попадали в мелкую воду. Обрыв в том месте крутой и высоченный, попробуй их подними назад, а полку уже выступать надо, нельзя опаздывать к месту общего сбора. Вот русские и бросили свои пушки, ушли, мол, подберем на обратном пути, без всякой спешки… Мортиры-то новенькие, саксонской работы! Должен Лешерт клюнуть, должна взыграть его природная европейская жадность…