Северная война - Страница 108

108

Егор обернулся: Ванька Ухов («Может, стоит его наградить давно заслуженным прозвищем – „Теркин“?» – въедливо поинтересовался внутренний голос) был откровенно спокоен и благодушен, а вот Фролка Иванов… Краснел, бледнел и усиленно пялился в сторону, где, среди низеньких свинцовых волн, черные балтийские тюлени увлеченно играли с пустым бочонком из-под дешевого португальского портвейна.

– Судя по всему, ты, поручик Фрол Иванов, владеешь речью английской? – удивленно спросил Егор.

– Владею, Александр Данилович! – честно признался Фрол. – Мы с Яковом Брюсом, моим прошлым господином, вместе занимались этим языком. У меня даже лучше получалось. Так учитель говорил иноземный, а господин Брюс – сильно гневаться изволили, даже заехали мне в ухо нешутейно…

– А где же, уважаемый капитан, твой сынок? Сколько ему сейчас лет? – вопросительно огляделся по сторонам Егор.

– Уже девять лет исполнилось нашему Томасу! – опередив мужа, с гордостью сообщила полненькая Гертруда. – Очень живой и непосредственный мальчик! Даже иногда чересчур… На берег он уплыл, вместе с генералом Репниным. На лошадях покататься, пострелять из пушек…

По приказу Лаудрупа на палубе – под центральной мачтой – был установлен походный раздвижной столик, сервированный на пять персон: Фролка Иванов, как человек образованный и англоговорящий, также удостоился любезного приглашения от мадам Гертруды – принять участие в скромной общей трапезе. Сержант же Ухов, вздохнув печально и обреченно, отправился на обзорную прогулку по кораблю.

Осушив высокий бокал («За долгожданную встречу!») с неплохим токайским вином, Егор сразу же перешел к делу:

– Насколько я понимаю, шкипер, ты прибыл сюда не ради праздного и познавательного путешествия? Надумал-таки поступить на службу к русскому царю?

Лаудруп только улыбнулся и коротко кивнул головой, а его полненькая половинка зачастила бойко и уверенно:

– Да, сэр Александэр, мы – надумали! О щедрости русского государя ходят настоящие легенды. В Европе всем известно, что вице-адмирал Корнелий Крейс получает в год до восьми тысяч рублей русских. Людвиг! («Ого, оказывается, Лаудрупа зовут Людвигом!» – удивленно отметил внутренний голос.) Сколько это будет – в голландских гульденах? Ладно, не напрягайся. Я и так знаю, что очень даже много. Нет, мы, конечно же, понимаем, что пока еще рано думать об адмиральском звании… Но о пяти-шести тысячах рублей в год – почему бы и нет? Достойная плата… Да, еще было бы совсем даже неплохо – для Матти найти достойного жениха: богатого, желательно княжеских благородных корней. Наши претензии, случайно, не очень чрезмерны? – Она наивно и чуть обеспокоенно посмотрела на Егора.

– Что вы, мадам Герда, вы – сама скромность! – Егор склонил голову в вежливом полупоклоне. – Разрешите озвучить суть моих предложений? Благодарю вас! Итак, предлагаю храброму капитану Лаудрупу – звание контр-адмирала…

– Ура! Ура! Ура! – тут же радостно захлопала в ладоши впечатлительная и непосредственная Гертруда, через полминуты неожиданно засмущалась и тихонько попросила Егора: – Продолжайте, сэр Александэр, продолжайте…

– Так вот, звание контр-адмирала и годовое жалованье – шесть тысяч рублей в год. Естественно, просторный жилой дом – со всей мебелью и необходимой посудой – также предоставляется бесплатно. За «Короля» будет назначена отдельная плата. Надо подумать и о достойной оплате матросам.

– А где же будет стоять этот наш дом? Который – бесплатный и со всей мебелью?

– Первые два года, я думаю, в старинном русском городе, который называется Старая Ладога. А потом уже здесь, в Питербурхе.

– Каковы мои обязанности? – не выдержав, вмешался в разговор Лаудруп, послав своей супруге откровенно молящий и жалобный взгляд.

«Подкаблучник ты наш!» – жалостливо вздохнул внутренний голос.

Егор снова наполнил свой бокал токайским, приветственно кивнув дамам, сидящим за столом напротив него, выпил вино, поставил пустой бокал на стол и объяснил:

– Задача проста: усердно строить военный и торговый флота. Прямо сейчас – на олонецких и староладожских верфях. Но и здесь, под Питербурхом, надобно закладывать верфи серьезные… Где конкретно? Я бы внимательно присмотрелся к левому берегу Невы, только место надо выбирать повыше.

– Когда я могу приступить к выполнению своих обязанностей?

– Есть у тебя на «Короле» перо, бумага и чернила? Вот и хорошо! Сейчас я начертаю свой указ генерал-губернаторский, контракт подпишем, и можешь незамедлительно, как только установится крепкий западный ветер, выплывать на Старую Ладогу. Сменишь там контр-адмирала Алексея Бровкина.

– Алекс дослужился до контр-адмиральского звания? Молодец! – обрадовался за своего старинного друга датчанин. – А почему его надо заменить? Наверное, царь Питер решил отправить Алекса на Азовское море?

Егор коротко рассказал о личном горе, постигшем Алешку.

– Ах, как мне жаль вашего общего друга! – промокая белоснежным платком слезы на своем милом личике, сообщила – сквозь громкие всхлипы – чувствительная и сентиментальная Гертруда.

А вот на ее младшую сестру Матти эта история не произвела особого впечатления: равнодушно пожав своими точеными оголенными плечами, она завела с Фролкой Ивановым вежливую светскую беседу – о погоде и об ужасных русских медведях…

Еще через полтора часа к борту «Короля» пришвартовалась стандартная гребная шлюпка, и по штормтрапу ловко вскарабкался высокий черноволосый мальчишка. Наспех поздоровавшись с незнакомыми ему господами, мальчуган громко заявил:

108