Северная война - Страница 67

К оглавлению

67

– А-а-а! – страшно закричал царь. – Прочь отсюда! Прочь! Быстрее поехали…

Скакать в темноте по балтийским дюнам? Нет уж, спасибо! Лошадь запросто может споткнуться об одинокий валун или о кривое сосновое корневище. Мгновение – и неудачливый всадник вылетает из седла – со всеми вытекающими последствиями… Успокоили – совместными усилиями – Петра, применив в качестве решающих аргументов проверенные и многократно испытанные средства: перцовку, тминную настойку и крепчайшую русскую медовуху…

С утра государь был хмур и мрачен, велел, недовольно глядя в сторону:

– Поехали дальше, охранитель! Только давай, это… Подальше будем держаться от морского берега. Какой еще завтрак, к такой-то матери? Не, кусок не лезет в горло… Поехали!

За четыре с половиной часа проскакали, держась гребней удаленных от моря дюн и каменистых холмов, покрытых хвойным мелколесьем, и сделав всего одну короткую остановку, порядка (если считать – по прямой линии) тридцати пяти верст. Петр и Егор держались ближе к концу походной колонны, растянувшейся в длинную и извилистую цепочку. Ехали рядом, изредка цыкая на лошадей и обмениваясь короткими фразами – на общие темы. Антон Девиер, тихонько насвистывая нечто меланхоличное, дисциплинированно держался за их спинами, отстав метров на пять-шесть.


– Беда, беда! – неожиданно послышался испуганный юношеский голос. – Убили, всех наших – убили!

К ним, отчаянно нахлестывая нагайкой своего коня, подскакал Фролка Иванов, находившийся в самом авангарде отряда. Глаза у парнишки были широко распахнуты, лицо – совершенно белое, губы мелко дрожали.

– Отставить панику! – жестко велел Егор. – Успокоился и доложил внятно! Ну, кому сказано, мать твою…

– Там наши драгуны, те – из «летучего» отряда… Все порубанные… А Ивашка Солев распят между соснами. Похоже, сильно пытали его. Но еще дышит…

Глава двенадцатая
Камыши кронштадтские и экскурсия по островам невским

Егор остановил своего коня на краю широкой лесной прогалины, упиравшейся в глубокий овраг, заросший густым кустарником, соскочил на каменистую землю, негромко обратился к ближайшему драгуну:

– Братец, присмотри за моим гнедым, а то он нервничает сильно, видимо, кровь чует. Как бы не ускакал куда, ищи потом… Да, вот еще, пусть кто-нибудь из вас выедет навстречу государю, он приотстал немного. Пусть этот «кто-нибудь» намекнет Петру Алексеевичу, мол, не стоит ему сюда близко подъезжать, мол, аппетит себе можно испортить навсегда, на всю оставшуюся жизнь…

Крови, действительно, хватало: на лагерь, очевидно, напали поздней ночью, внезапно, но драгуны смогли все же оказать достойное сопротивление, что здорово разозлило нападавших…

– Первый раз вижу такое! – брезгливо помотал головой Волков. – Звери какие-то, право! На тела драгун – глядеть страшно – до того изуродованы…

– А где Солев? – тихо спросил Егор.

Василий, спрятав бледное лицо в ладонях, ответил – глухим и неверным голосом:

– Умер Иван. Запытали его… Перед самой смертью шепнул мне: «Я им сказал, что сзади следуют три драгунских эскадрона… Похоже, что они поверили и ушли. Те семеро, что остались в живых…» Вскоре умер Солев, а перед самой смертью попросил, чтобы на его место мы взяли Илью, брата его, что на полтора года Ивана старше… Я Ванькино тело отнес в сторонку и плащом накрыл своим. Лучше на него и вовсе не смотреть. На теле нет ни единого живого места… А там, возле потухшего кострища, лежат два мертвых тела вражин – с отметинами интересными. Ты, Александр Данилович, взглянул бы…

Егор, внимательно осмотрев трупы разбойников, болезненно поморщился и подозвал к себе драгунского поручика.

– Значится так. Наших требуется похоронить. Вон место неплохое, солнечное, – указал рукой. – А тела этих двух богопротивных гадов – сбросьте в овраг, им не впервой.

После скоротечных похорон отряд двинулся дальше. Только когда они отъехали от страшного места верст на девять-десять и уперлись в неширокую речку с чистой и прохладной водой, Егор подал команду на серьезную остановку. Необходимо было и лошадей напоить-накормить (раз в сутки – в обеденное время – им на морды вешали холщовые мешки, наполненные отборным овсом, ночью же лошади – стреноженные – самостоятельно паслись по свежей траве), да и для людей приготовить полноценный обед.

Обеденная трапеза прошла в полной тишине, только деревянные да серебряные ложки стучали-скребли о бока либо стенки котелков и мисок. Настроение было припоганейшее, даже о хмельном не думалось, тем более что и его запасы – после прошедшей беспокойной ночи – заметно истощились.

– Ну и кто это моих верных драгун покрошил в лапшу мелкую, домашнюю? – наконец, спросил Петр, нервно отмахиваясь от настырных и шустрых речных комариков. – И вообще, что произошло? А, охранитель?

Первым делом Егор счел нужным слегка повиниться:

– То произошло, мин херц, что мы с полковником Волковым здорово ошиблись, не послушавшись Антона Девиера, твоего верного пажа. А он нас предупреждал, что злобная шайка татей ночных бродит вблизи устья Наровы. Так что, прости уж нас, глупых…

– Бог простит! – криво и недовольно усмехнулся царь. – Что касаемо Антона. В следующий раз серьезнее будете относиться к этому мальцу. Но все же… Кто моих верных воинов безжалостно лишил жизни? Кто, я спрашиваю?

– Стрельцы бывшие, мин херц! – тяжело вздохнул Егор. – Из тех, что ты тогда отправил в Таганрог, возводить новый каменный мол. Я мертвые тела ворогов осмотрел: рваные ноздри, на лбу и щеках – клейма старые, приметные. Помнишь: ранняя снежная зима, Красная площадь, триста пятьдесят плах, выстроенные в десять рядов, у плах стоят коленопреклоненные стрельцы – со связанными руками, их головы пристроены на дубовых колодах, на солнце сверкают острые лезвия топоров… Помнишь?

67