Северная война - Страница 64

– Нет, мин херц, ничего не получается! Растолкуй уж мне, глупому…

– Ладно, сэр Александэр, господин генерал-майор, слушай! – смилостивился царь. – Все дело в том, что мы прихватили с собой только полевую артиллерию, как ты и советовал. Дальность стрельбы у легких гаубиц и мортир – совсем не та, не годится для осады крепостей серьезных… Теперь-то понял?

– Понял, государь! – покаянно опустил вниз голову Егор. – Для того чтобы зажигательные гранаты перелетали через крепостные стены, надо полевые мортиры очень близко подтаскивать к этим самым стенам. А там их тут же накрывает меткий ответный огонь из крепостных пушек. Что, были большие потери?

– Да ну, Данилыч, не бери лишнего в голову! Самые обычные потери. Как на серьезной войне без них? – утешил его незлобивый Шереметьев. – С пяток мортир разбило шведскими ядрами, коней и людишек побило немного… Мы сразу все поняли и тут же поменяли тактику – на ночную. Хорошо, знаешь ли, получалось. Тишком – в полной темноте – подъехали, пальнули раз пять-шесть, отступили…

– Да, без осадных, дальнобойных орудий здесь не обойтись! – честно признал свою неправоту Егор. – Только для единорогов придется делать уже другие зажигательные гранаты, гораздо более тяжелые.

После очередной чарки Петр поведал и про причины отступления войск с противоположного берега Наровы:

– Побоялись мы с Борисом Петровичем попасть в «клещи»! С запада подходит корпус Шлиппенбаха, которому король Карл выделил дополнительные силы: теперь у генерала восемь тысяч гренадеров, две тысячи кавалерии, да полевая артиллерия – весьма неплоха. А с тыла могут ударить войска, расположенные в самой крепости. У нарвского коменданта – полковника Горна – еще под ружьем полторы тысячи солдат… Вот мы подумали-подумали, да и решили убраться – подобру-поздорову. В следующем году (а может, и через год-другой) подойдем уже в эти земли прибалтийские сразу тремя корпусами – по двенадцать—пятнадцать тысяч бойцов в каждом. Первый корпус будет вдумчиво разбираться с частями Шлиппенбаха, второй будет штурмовать Юрьевскую твердыню, а третий – Нарвскую…

«Ну надо же – какой потрясающий прогресс! – умилился (практически до слез!) сентиментальный внутренний голос. – Еще два-три года назад сама мысль об отходе – так и не вступив с противником в реальную схватку – даже на версту не приблизилась бы к царской голове… Растет (как государственный и политический деятель!) Петр Алексеевич, ох, растет!»

Петр принялся старательно набивать табаком свою курительную голландскую трубку, кивнув головой Шереметьеву – словно бы приглашая того присоединиться к беседе.

– На военном совете решили перейти Нарову и крепко оседлать восточный берег, – с видимым удовольствием продолжил Борис Петрович царский рассказ. – Мост, что соединял Нарву и Иван-город, мы уже разрушили. На специальных плотах спустили вниз по течению пару пушек, вытащили их на каменистую косу, что раскинулась перед самым мостом на берегу восточном, да и разнесли тот мост – на мелкие камушки… Сейчас у всех бродов через реку расставим артиллерию и солдатские стрелковые батальоны. Нельзя допустить, чтобы гренадеры Шлиппенбаха с ходу форсировали Нарову. А дня через три-четыре дожди начнутся сильные, вода, непременно, поднимется в реке…

– Юродивый предсказал или гадалка цыганская? – криво улыбнулся Егор.

– Не тот и не другая! – Шереметьев на шутку не откликнулся, оставаясь совершенно серьезным. – А поясница моя простуженная да колени подагрические… Так вот, после подъема речной воды Шлиппенбах наверняка встанет лагерем на своем берегу, а мы – на своем. Возьмем в полную блокаду Иван-город. Если, конечно, удастся полностью перекрыть шведам, засевшим в Ивангородской твердыне, возможность получать порох и продовольствие через Нарову… До конца лета простоим здесь, перестреливаясь через реку со Шлиппенбахом. Будем бросать зажигательные гранаты через крепостные стены. Сдастся Иван-город к середине сентября – хорошо. Тогда заселим сию крепость надежным гарнизоном, начнем строительные работы. Уже по зимникам завезем припасы – съестные да огневые. Ломовые единороги – для будущей осады Нарвской крепости… Не удастся захватить Иван-город? Тоже ничего страшного. Отойдем на зимние квартиры – в Псков да Новгород. Будем старательно готовиться к будущей весенней кампании…

– А у тебя, Александр Данилович, какие планы? – поинтересовался Василий Волков.

– Я хочу уже завтра, если Петр Алексеевич, конечно, разрешит, отъехать на восток – вдоль берега балтийского, – озабоченно нахмурившись, сообщил Егор. – Опаздываю я нынче. Очень уж долго провозились с этим зловредным Лешертом. Александровский полк, ведомый Андрюшкой Соколовым, скорее всего, уже вышел к деревне Назия, что расположена в дальних ижорских землях. Ждут они меня, братцы, надо торопиться! А от Иван-города до этой Назии – верст триста будет, если не больше. Дай бог, дней за восемь-девять управиться… Как, мин херц, отпустишь меня?

– Не только что отпущу, но и сам с удовольствием проедусь с тобой! – ответил Петр, окутанный густыми клубами табачного дыма.

– Как же так, государь? Мы же с тобой договаривались! – демонстративно расстроился Шереметьев. – Стар я уже – в одиночку командовать серьезным войском! Я же рассчитывал на тебя! Уж так рассчитывал… Да и дорог-то там путных нет, на карете не проехать. А ты же, государь, не создан для верховой езды…

«Хитрый сукин сын! – саркастически усмехнулся недоверчивый внутренний голос. – Это он просто Ваньку валяет. А на самом-то деле рад-радешенек. С царем-то не забалуешь, не подремлешь в тенечке – в день жаркий… А теперь – намечается лафа полная, бесконтрольная. Да вряд ли Иван-город сдастся к середине сентября…»